В последнее время одним из самых любимых занятий журналистов стало считать деньги в карманах России: сколько она потеряла (или потеряет) в результате американо-европейских санкций. Экспертные оценки очень мрачные, но работа нынешних экспертов состоит в том, чтобы 10% времени давать прогнозы, а 90% – объяснять, почему они не сбылись.

Пока цифры показывают, что, например, профицит (превышение доходов над расходами) федерального бюджета России за первые два месяцы 2014 года составил 30,484 миллиарда рублей, а профицит торгового баланса только в мае - $18,3 миллиарда. Теоретически, конечно, профицит – это такая же «смерть экономики», как и дефицит, но согласитесь: умирать лучше с деньгами в кармане дорогих брюк, чем с голой задницей на морозе.

Да и степень исполнения санкций – это нечто, вызывающее смутные сомнения. В январе-мае 2014 года из 10 основных торговых партнеров России только четыре (Нидерланды, Италия, Япония, Польша) сократили товарооборот с Москвой. Зато с Германией мы видим +3,5%, с Англией + 2,7%. И самое смешное – США увеличили товарооборт с РФ на 16,0%. Господину Обаме впору начинать понимать эмоции Сталина, когда тот с ненавистью произносил слово «саботаж». Долго ли продержатся другие «санкционщики»? Та же Япония очень быстро сообразила, что на самом деле означает газовый «мегадоговор» Китая и России, и уже в конце мая группа из 33 японских парламентариев начала «продавливать» строительство трубопровода между российским островом Сахалин и северо-восточной японской префектурой Ибараки. Свято место пусто не бывает. В список ВИП-партнёров может ворваться, например, «нецивилизованная» (по оценкам Запада) Индия. Ведь ОАО «Роснефть» и индийская ONGC Videsh Ltd подписали же на последнем Санкт-Петербургском экономическом форуме меморандум о взаимопонимании по сотрудничеству на арктическом шельфе России. А это означает, что на север России могут прийти очень большие деньги. Или совсем «дикий» Иран (Ахемениды, Персеполь, Накше-Рустам и Фирдоуси – не в счет). Особенно тогда, когда будет все-таки подписан супердоговор «нефть в обмен на товары», приносящий России не только 500 тысяч баррелей нефти в день, но и рынок крупнейшей центральноазиатской страны.

Вот и получается, что в российских портках какая-то копейка водится. В отличие от украинских шароваров. Там беда. Критерий беды оценить сложно. Чаще всего апеллируют к падению валового внутреннего продукта (ВВП). Для Украины такое падение прогнозируют в пределах от 6% (МВФ) до 8% (ЕБРР). Не так уж и много, но критерий ВВП – лукавый критерий. Туда входят «услуги», составляющие до трех четвертей бюджета развитых стран. Гораздо более адекватным действительности критерием оценки будет подсчет того, что осталось на счетах производителей реального продукта: который можно пощупать, одеть, съесть. Выпить, в конце концов. У статистиков это называется «Чистая прибыль (убыток) предприятий по видам экономической деятельности за определенный период».

Эти таблицы Госкомитета статистики Украины без особой подготовки просматривать нельзя. Украинская экономика никогда не была особо эффективной, и цифры потерь впечатляли всегда. В 2013 году потери украинских хозяйств составили 22,494 миллиарда гривен (цифры округлены до миллиона). Причем основной рост убытков (с 4,294 миллиарда по итогам первых трех кварталов) произошел в октябре-декабре, когда стало понятно, что борьба с «преступной бандой» Януковича добром для украинской экономики не закончится. Но даже в том прошлогоднем кошмаре были плюсы: сельское, лесное и рыбное хозяйство заработали 15,864 млрд. грн., информация и телекоммуникации – 4,814 млрд. грн., страховщики – 5,055 млрд. грн. И даже образование оказалось в плюсе на 117 миллионов гривен. Это данные только по большим и средним предприятиям, которые в основном характеризуют экономику страны и перспективы пополнения ее казны. Малый легальный бизнес в условиях революций, криминала и передела собственности – это первый кандидат в покойники.

Теперь посмотрим только первые три месяца года 2014-го. Чистый убыток больших и средних предприятий по стране – 184,552 (сто восемьдесят четыре миллиарда пятьсот пятьдесят два миллиона) гривен. В сравнении с периодом январь-март 2013 года – рост в двадцать один раз. Из отраслей, закончивших квартал с прибылью, – только образование (24,7 миллиона) и искусство, спорт, развлечения и отдых (129 миллионов).

Заметим, что эта сумма составляет без малого 12% всего номинального ВВП Украины 2013 года ( 1 576 миллиардов гривен). И это только в первом квартале. Откуда в таких условиях МВФ и ЕБРР берут свои 6-8% снижения ВВП Украины – ума не приложу. И пятнадцать-шестнадцать миллиардов, которые до конца года на урожае заработает сельское хозяйство, картины абсолютно не изменят. Во-первых, на полях Донбасса и Луганщины ныне особо не заработаешь, а во-вторых – урожай будет хуже, чем в прошлом году. Но главное – рухнула промышленность. Если за весь прошлый год убыток предприятий крупной и средней промышленности составлял четыре с половиной миллиарда, то за первые три месяца 2014-го – 84,254 миллиарда.

Перспектив на улучшение нет никаких. И не потому, что на востоке страны идет гражданская война. Главная беда в том, что действия киевских властей обрекают промышленность, закрывая для нее основной рынок сбыта – Россию. В июне президент Порошенко запретил сотрудничество с Россией в сфере военно-промышленного комплекса, а через месяц премьер Яценюк анонсировал прекращение двусторонних торговых отношений с Россией. Для России это конечно неприятность: все-таки, к примеру, в кооперации с российской «Объединенной авиационной корпорацией» участвуют более 50 украинских предприятий и не менее половины из них расположены в центральной и западной части. Но Россия выживет: полное импортозамещение там ожидается в течение двух лет, а пока есть складские запасы. Но что будет с украинскими «гордостями» – «Мотор Сич», «Южмаш», с заводом Малышева и многими другими? И что будет с украинским торговым балансом, если украинские вагоностроители потеряют 2,6 миллиарда долларов от прекращения экспорта в Россию подвижного состава и его комплектующих? Или металлурги – 1,6 миллиарда от остановки вывоза арматуры и стальных конструкций? Или трубопрокатчики – 950 миллионов от прекращения поставки труб? Всего, по данным «Форбс», в 2012 году только по семи основным торговым позициям Украина вывозила в Россию продукции на семь миллиардов сто девяносто миллионов долларов. Теперь этих денег не будет.

Сельское хозяйство, повторюсь, украинскую казну тоже не спасет. Я не знаком с убеждающими цифрами вывоза украинской сельхозпродукции в Россию, но знаю, что, по данным украинской информационной компании «ПроАгро», из квот на поставки сельскохозяйственной продукции в Евросоюз Украина выбрала только одну – на 10 000 тонн соков. Квоты по пшенице выбраны на 12,7%, по крупам – на 14,3%, по меду – на 50%. Вывод «ПроАгро»: «...поставкам украинской продукции мешает отсутствие интереса к ней в Европе, несоответствие цены и качества, неготовность украинской законодательной и технической базы, незаинтересованность самих украинских компаний в рынке ЕС».

Какой же прогноз? Денег нет, и не будет. В условиях болезненно возбужденного общества к осени на Украине зреет не то что Майдан, а Майданище, неизбежность которого изящно обосновал украинский журналист Игорь Круглов. Да и Круглова не обязательно читать, мне было достаточно посмотреть на июльскую квартирную квитанцию: газ – +86,7%, свет – +15%, домофон – +30%. И вот здесь-то и возникает прогноз: власть будет искать новый ресурс. А поскольку иных ресурсов, кроме человеческих жизней, столь щедро сжигаемых на Востоке, нет, то обратятся к последнему, что имеет страна, – к земле. 10 июля премьер Яценюк анонсировал: «Мы объявим самую масштабную приватизацию за все 20 лет». Но из объектов будущей приватизации кокетливо назвал только «Укрспирт». Но что такое «Укрспирт» с его 85 предприятиями государственной формы собственности по сравнению с тем, что государство Украина разбазарило за последние четверть века? Мелочь. На самое масштабное не тянет.

Зато украинская земля, стоимость которой никто не знает (по разным оценкам, от 300 миллиардов до 3 триллионов долларов), – это достойный объект для амбиций украинского киндер-премьера. Он останется при деньгах, а земля перейдет в руки ну очень ограниченного круга людей.

И я молю Бога, чтобы я в ближайшем будущем 90% своего времени посвящал тому, чтобы объяснять, почему мой прогноз оказался ошибочным.